Я поморщился, было больно.

— Чёрт… Забыла.

Анель начала разминать моё плечо.

— Чтобы не осталось синяков, — пояснила она.

— К твоему сведению, я не занимаюсь рукоприкладством по отношению к женщинам. Но спасибо за заботу!

Немногим позже я уныло ворошил полезный завтрак в виде творога с йогуртом без фруктовых добавок. Еле-еле заставлял себя проглотить пережеванное тысячу раз. И никак не мог отделаться от мысли, что если посмотреть на ситуацию с нынешней моей позиции, получается очень нелицеприятная картина.

Неужели я на самом деле такой кретин, деспот и самодур, как говорила Анель? Выходит, что… да?

И за всё время я не услышал ни одного слова упрёка. Я искренне считал, что если Анель постоянно пребывает в хорошем настроении и справляется с работой, значит и чувствует она себя прекрасно.

Раньше беременность представлялась мне чем-то таким же воздушным, светлым и приятным. Одним словом, прекрасным временем. Таким же солнечным и милым, как моя чудесная помощница.

Оказывается, изнанка была совершенно иной. И я понятия не имел, как Неле удавалось быть такой доброжелательной и терпеливой.

Даже сейчас, глядя на своё мужское тело, в котором временно пребывала Анель, я понимал, что и моё лицо с трудночитаемым выражением выглядит немного иначе. Мягче и приятнее.

Или мне просто хотелось так верить?

Но глядя, как терпеливо и без малейшего раздражения Анель помогает мне в нелёгком труде выглядеть женщиной, я понял…

Чёрт побери, Анель — идеальная!

Я едва открыл рот, чтобы, расчувствовавшись, признаться, какая она чудесная зайка, и какой я… упёртый осёл, как вдруг Анель выругалась.

— Чёрт!.. — в руках Анель трезвонил сотовый телефон. — Гриша, чёрт…

Я сразу вспомнил её слова о женихе.

Настроение упало ниже плинтуса. Жених у неё всё-таки имеется. Пусть их отношения не самые радужные, если делать выводы из вчерашних слов моей помощницы, но жених есть.

И судя по тому, как Анель посмотрела на меня, разговаривать с женихом придётся мне. А я… не хочу, чтобы Анель с ним даже разговаривала. Не говоря уже о большем.

Может быть, послать его на хрен?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

=26. Анель

— Боже!.. Что же делать? И как не вовремя!

— Не отвечать? — спросил босс. — Не слышала, была в ванной… Какие ещё существуют типичные отмазки?

— Да-да… Как будто не слышала, — согласилась я, отложив телефон.

Но не тут-то было! Гриша внезапно загорелся жаждой стать отцом. И жажда, видимо, его сильно допекала. Телефон звонил, не переставая. Замолкал на минуту-полторы, а потом опять начинал звонить.

— Фил?.. — начала я и тут же осеклась.

Не хотелось мне посвящать босса в тонкости и сложности своей личной жизнью. Потому что вредина-Филипп может потом просто подкалывать меня.

Так, погоди, Неля. Потом? Какое ещё потом? У нас с тобой животик огромный, нам рожать скоро. Никаких потом. Пусть босс найдёт себе другую помощницу.

— Как не вовремя, — повторила я, понимая, что у меня нет никакого желания даже разговаривать с Гришей, не то чтобы пускать его в нашу с сыном жизнь.

Где было его чувство отцовства и сознательность на протяжении семи месяцев? Ушли на зимнюю спячку, а теперь оттаяли с приходом лета?..

И даже если Гриша — медведь, то он какой-то неправильный медведь. Слишком долго спал…

— Проигнорируй? Отключи телефон, — предложил Фил.

Он явно не горел желанием говорить с Гришей. Помню, я сказала Филиппу, что у меня есть жених…

Но я не хочу, чтобы босс совал свой нос в мою личную жизнь. А он умудрился не только засунуть нос, но и влезть в моё тело.

Главное, чтобы мама не захотела мне позвонить. А с Гришей мы как-нибудь справимся.

— Ответь, пожалуйста, Фил? — попросила я.

— Да? — взвился босс. — И что я буду должен говорить? Сюсюкаться с ним… Милыйзая, дорогой пуся?.. Ни за что!

— Я Гришу так не называю, — поморщилась я. — И вообще… Не такие у нас отношения.

Ох, и зачем я это только сказала? Филипп сразу же оживился:

— Не такие — это какие?

Я замялась, а Фил напористо сказал:

— Анель. Посмотрим правде в глаза. Мы застряли. Друг в друге. Так?

— Так… — согласилась я.

— Значит, информация в некоторых областях должна быть полноценной, чтобы не усложнить нам жизнь ещё больше. Так?

— Куда уж больше? — вздохнула я.

— Отставим в сторону лишние рассуждения. Мы не хотим усложнять друг другу жизнь, согласна?

— Согласна, — ответила я.

Филипп сел в кресло, взял мой телефон в руки и переключил его на беззвучный режим.

— А теперь рассказывай! — царственным тоном сказал он и сложил руки на животе.

Я моргнула, но так и осталась стоять на месте. Рассказывая в общих чертах о Грише, я почувствовала себя школьницей, стоящей перед строгим учителем.

— Хм… — глубокомысленно изрёк Филипп, выслушав мою сокращённую версию истории отношений с Гришей.

— Что значит «хм»? — не выдержала я.

— То и значит. Гриша этот — настоящий мудак! — хохотнул Филипп и обрадованно потёр ладоши.

— А чему ты так радуешься? — возмутилась я и обиделась. — Не смей насмехаться над моей личной жизнью! Я твоего мнения не спрашивала и со всем способна разобраться сама, ясно?

Я обиделась и отошла к окну.

— Ты обиделась? — спросил Фил.

— Нет, — ответила я, но, разумеется, имела в виду совершенно другое.

— Извини, Неля. Но если посмотреть на ситуацию со стороны… поневоле возникают сомнения в искренности намерений… внезапно активировавшегося жениха.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

=27. Анель

Босс подошёл ко мне и приобнял за плечи, выругавшись.

— Чёрт. Чувствую себя странно, обнимая тебя в своём теле. Но сейчас не об этом, Неля. Я тебе скажу честно… Если мужику было насрать на ребёнка с самого начала, то ему будет насрать на него до самого конца. И ты даже не представляешь, каких вселенских размеров должен быть пиздец, чтобы заставить мужика думать иначе.

Филипп говорил намеренно грубо. И мат меня неприятно покоробил, но… вдруг Фил прав?

— Так что стряслось у твоего женишка? — спросил Фил.

— Не знаю, — ответила я. — Гриша говорил, что понял всё… И прозрел…

— Надо же!.. А о причинах внезапного прозрения он не сказал? — хмыкнул Филипп.

Начальник осмотрел меня с ног до головы и спросил:

— А не умер ли у тебя богатый дедушка? Или бабуля оставила тебе завещание?

— Завещание? Что?.. Нет, не думаю, — замахала руками я. — Бабушек с дедушками у меня уже нет. Они были очень старенькими и умерли, когда я ещё училась в школе.

— На твоём месте я бы уточнил у родителей, — посоветовал Фил.

Я рассмеялась.

— Такую новость мама бы мне рассказала! Нет. Вариант с наследством точно отпадает.

— Тогда я предположил бы… что-то другое… Ну, не знаю, повышение на работе светит только семейным?

— Нет. У Гриши есть своё небольшое дело. Он дизайнер по оформлению интерьера. Сам себе начальник.

— Отпадает вариант…

Босс задумался, побарабанив пальцами по подоконнику.

— А сколько ему лет? — поинтересовался Фил.

— Двадцать пять полных лет, — ответила я, понимая, что отчитываюсь перед боссом, но было уже поздно поворачивать назад.

— Вот!.. — щёлкнул пальцами босс. — Весенний призыв осуществляется в период с первого апреля по пятнадцатое июля. Сейчас у нас на дворе июнь. Как раз твой женишок попадает…

— Да ну. Быть такого не может! — вяло отмахнулась я. — Гриша всегда отмазывался…

— Всегда получалось, а сейчас не получилось! — хмыкнул Филипп и вдруг нахмурился. — Кажется, у твоего недо-жениха не один грешок за душой. Как долго ты его знаешь?